>>> Счет-счет-счет-счет - пулям в кушаке веди,
Чуть-сон-взял-верх - задние тебя сомнут.
(Пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог!)
Отпуска нет на войне!
Для-нас-все-вздор - голод, жажда, длинный путь,
Но-нет-нет-нет - хуже, чем всегда одно, -
Пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог,
И отпуска нет на войне!
Днем-все-мы-тут - и не так уж тяжело,
Но-чуть-лег-мрак - снова только каблуки.
(Пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог!)
Отпуска нет на войне!
Я-шел-сквозь-ад - шесть недель, и я клянусь,
Там-нет-ни-тьмы - ни жаровен, ни чертей,
Но-пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог,
И отпуска нет на войне!

ПОЛУЗАБЫТОЕ
Путалась она со многими,
Легких связей не тая.
Этими глазами строгими
Был обманут только я.
Этими руками тонкими
Был лишь я за сердце взят,
А другие с ней - потемками
Попросту в Заречный сад.
Сколько под окном я выстоял,
Сколько ждал, чтобы она,
Неприступная и чистая,
Выглянула из окна!
Знал ли, что такое сбудется,
Что, как пьяный, наугад,
Через год по тихой улице
С ней пойду в полночный сад.
И, оправив платье смятое,
Лунным светом смущена,
Ласковая, виноватая,
Улыбнется мне она.
Оступившаяся скромница
Улыбнется под луной, -
Лишь моей она мне помнится,
А не чьей-нибудь иной.
Только в счастье виноватая,
Все светлей за годом год,
Пахнущая дикой мятою
В памяти она встает.
Улицею немощеною
В памяти, в рассветной мгле,
Девушка идет смущенная -
Первая на всей земле/

Когда апрель рассыпал горсти
Лучей - сверкающих монет,
Я собирал в степи букет...
Цветы, как праздничные гости,
Меня пьянили пестротой -
Пунцовы, золотисты, сини...
А я не замечал полыни -
Такой привычной и простой.
Жарою сделалась теплынь,
И перешли в другие страны
Ромашки, лютики, тюльпаны.
Осталась горькая полынь.
Но помышляя о разлуке,
Она выносит знойный ад.
Струит целебный аромат,
Со степью, с нами делит муки
И машет мне рукой своей,
Как будто вовсе не в обиде,
Что, обольстясь красой гостей,
Я проходил, её не видя.

Я уйду по английски,ни с кем не прощаясь. Я уйду навсегда в бытиё пустоты. Я уйду за грехи вымоляя и каясь...унося за собой сны,надежды,мечты. Я уйду и заплачет вдруг осень дождями. Я уйду в бесконечную синюю даль. Я уйду,заунывно запев с журавлями. Я уйду...и останется здесь лишь печаль

Я уйду,оставляя,что сердцем любила...я уйду,как стихи растекусь по листу. Посажу я цветы...так цветущие...мимо...как сердечная боль превзошла пустоту...

Будьте счастливы,люди! Мечтайте,влюбляйтесь. Неизбежно забыв навсегда про меня. Я ушла по английски,ни с кем не прощаясь...и оставила в память лишь запах дождя...

Он был рождён на простынях из ветоши и пакли в полуразваленной от времени лачуге. И его мать на тридцать первый час после рожденья поднялась, и взяв мотыгу, отправилась за пыльною травой, растущей на обочине дороги, - на корм печальной и дряхлеющей овце. Новорождённый же остался в развалюхе, где разведённый на камнях огонь коптил покрытые густою сажей стены. Дитя за неименьем колыбели лежало просто в сломанной корзине... Но кто поведает историю ребёнка, к которому не шли на поклоненье волхвы... которого не согревали своим теплом библейские коровы, хоть на него и объявляли часто охоту иудейские цари... Ведь не венцом терновым, а штыками он будет весь исколот... Посему о нём никто предания не сложит, никто Спасителем его не назовёт.

Вы лежали в гамаке
С сигаретою в руке
И невольно искривляли
Тело где-то в позвонке.
Вы лежали у реки
Ни близки, ни далеки,
И губами выдували
Слюни, словно пузырьки,
Я хотел быть ветерком,
Я хотел быть гамаком,
Грудь Вам лапками царапать
Легкокрылым мотыльком.
Я хотел бы быть рекой,
Гладить Вас своей рукой,
Гладить волосы и тело -
Вот я ласковый какой:
Я хотел быть ветерком,
Я хотел быть мотыльком,
Только на хрен Вы мне сдались
С искривленным позвонком.

И мнилось мне — он в каждом слове лгал.
Уродец престарелый с хитрым взором,
Желавший, чтобы путь сей лжи избрал
Покорно я… яд желчи изливал,
Указывал — и видел: я внимал,
И видел, как меня схоронит вскоре.
II
Зачем он, с палкой этой, здесь вдали
Покинут? Только чтоб сбивать с дороги
Тех странников, что до него дошли!
Как череп ухмылялся… вспомнят ли
Меня — среди оставшихся в пыли
Им посланных на гибель — слишком многих?
III
Он говорил — я должен повернуть
На ту дорогу, что, как всем известно,
Откроет к Темной Башне трудный путь…
Я понял поневоле: это — суть.
О гордости забыть и цепь замкнуть…
Конец — и прах, и нет надеждам места.
IV
Я странствовал по тропам всей земли,
И в призрак обратился отсвет цели,
Искал — и годы под ноги легли…
Успеха нет, преграды столь же злы,
И осознанье горче, чем полынь,
И майским сном желанья отлетели.>>>

V
Я — как больной, что смерти обречен,
Что жив, увы, последние мгновенья.
Уже с друзьями распрощался он,
Уже его не слышен жалкий стон…
(Свободой умиранья усыплен,
Одет далекой скорбью, словно тенью…)>>>
VI
"А есть ли место средь иных могил?
"А кладбище, по счастью, недалеко?
Обрядов грустных час уж избран был -
А он еще живет, он слух открыл,
Пытается ответить — нету сил!
И нет стыда у смертного порога.
VII
Я — странник. Я страдал. Я видел зло,
Пророчества, оставшиеся ложью.
О, мой Отряд! Вас столько полегло!
Смерть — с каждым шагом, гибель — за углом,
Умолкли клятвы, как весенний гром…
Дорога к Темной Башне — бездорожье.
VIII
Тих, как само отчаянье, свернул
На путь, что указал уродец старый.
День ужасом кромешным промелькнул,
Тоской закат сквозь сумерки взглянул,
И луч кровавый отблеском сверкнул -
к равнине полной лживого угара.>>>

IX
Но — к цели! Оказался вскоре я
На пустоши, бурьяна полной злого.
Смотрю назад — дорога и поля.
Здесь — мертвая бесплодная земля
До горизонта утомляет взгляд.
Идти вперед — нет для меня иного!
X
И я иду. Увы, мне никогда
Пейзаж столь безотрадный не встречался…
Цветов иль просто трав — нет и следа,
Лишь сорняков и терний череда,
Что землю захватила без стыда…
Здесь свежий лист бы чудом показался!
XI
Уродство, безнадежность, нищета -
Печален сей удел земли несчастной.
Речет Природа: "Глянь, избывши страх,
Иль отвернись… вокруг — лишь пустота.
Покуда Суд Последний не настал,
Не проявлю ни малого участья!
XII
Кто опалил огнем чертополох,
Ко мне ростки последние тянувший?
Кто листья полевицы злобно сжег,
На медленную смерть ее обрек?
Казалось, тот злодей — сам мрачный рок,
Что, забавляясь, губит все, что суще!>>>

XIII
Уныло стебли тянутся сквозь грязь,
Как волосы сраженного чумою.
Земля — кроваво-слизистая мразь.
Здесь конь слепой стоит не шевелясь…
Откуда? Словно дьявол, веселясь,
Из адских бездн привел его с собою!
XIV
Он жив? О нет! Он мертв уж сотни лет.
Пусты глазницы, ветер спутал гриву,
И плоть гниет, и обнажен скелет.
Уродств таких, я мнил когда-то, нет!
Он, верно, стал причиной многих бед,
Чтоб отомстили местью — столь глумливой!
XV
Закрыв глаза, в себя я загляну…
Так перед боем кубок выпивают!
Я к светлым дням прошедшего взываю,
Чтоб будущее не влекло ко дну.
Подумай и сразись… я вспоминаю,
Я хмель былого радостно сглотну!
XVI
Зачем явился Катберта мне лик,
С улыбкою, что радостно светила?
Почти что въяве он во мгле возник,
И засмеялся звонко, как привык,
И обнял крепко на единый миг…
Но ночь печали друга поглотила!>>>